Неточные совпадения
Например, если б бабушка на полгода или на год отослала ее с глаз долой, в свою дальнюю деревню, а сама справилась бы как-нибудь с своими обманутыми и поруганными чувствами доверия, любви и потом простила, призвала бы ее, но долго еще не принимала бы ее в свою любовь, не дарила бы лаской и нежностью, пока Вера несколькими годами, работой всех сил
ума и сердца, не воротила бы себе права на любовь этой матери — тогда только
успокоилась бы она, тогда настало бы искупление или, по крайней мере, забвение, если правда, что «время все стирает с жизни», как утверждает Райский.
— Вы с
ума сошли! Да
успокойтесь же!..
Дайте
успокоиться этим волнениям; пусть мечты улягутся, пусть
ум оцепенеет совсем, сердце окаменеет, глаза отвыкнут от слез, губы от улыбки — и тогда, через год, через два, я приду к вам совсем готовый на всякое испытание; тогда не пробудите, как ни старайтесь, а теперь…
— Нет! — говорил он, — кончите эту пытку сегодня; сомнения, одно другого чернее, волнуют мой
ум, рвут на части сердце. Я измучился; я думаю, у меня лопнет грудь от напряжения… мне нечем увериться в своих подозрениях; вы должны решить все сами; иначе я никогда не
успокоюсь.
Когда он
успокоился, то прежде всего ему пришло на мысль, что бедному Михаилу Аверьянычу теперь, должно быть, страшно стыдно и тяжело на душе и что все это ужасно. Никогда раньше не случалось ничего подобного. Где же
ум и такт? Где уразумение вещей и философское равнодушие?
Княгиня, отправив этих гостей,
успокоилась. К Патрикею, правда, являлся полицейский узнавать, что за человек живет у них под именем дворянина Рогожина, но Патрикей знал, как обходиться с чиновными людьми: он дал ему двадцать пять рублей и сказал, что это был из их мест крепостной, в
уме тронутый, но его в Белые берега к подспудным мощам отправили.
Он в самом деле был поставлен в довольно затруднительное положение: по своему уму-разуму и по опытам своей жизни он полагал, что если любимая женщина грустит, капризничает, недовольна вами, то стоит только дать ей денег, и она сейчас
успокоится; но в г-же Петицкой он встретил совершенно противуположное явление: сблизясь с ней довольно скоро после их первого знакомства, он, видя ее небогатую жизнь, предложил было ей пятьсот рублей, но она отвергнула это с негодованием.
— А чему бишь учили меня в школе? — инстинктивно спрашивает он самого себя, — ах, да! res nullius caedet primo occupant!! вещь принадлежит тому, кто первый ее захватит. — верно! — Затем он
успокаивается и окончательно решает в
уме, что нет в мире ничего столь бесполезного, как нескромные вопросы.
Крутицкий. Кому счастье, Елеся. А нам нет счастья; бедному Кузиньке бедная и песенка. Терять — терял, а находить — не находил. Очень страшно — потерять, очень! Я вот гривенничек-то засунул в жилетку, да и забыл; вдруг хватился, нет. Ну, потерял… Задрожал весь, руки, ноги затряслись, — шарю, шарю, — карманов-то не найду. Ну, потерял… одно в
уме, что потерял. Еще хуже это; чем бы искать, а тут тоска. Присел, поплакал, —
успокоился немножко; стал опять искать, а он тут, ну и радость.
Да вы с
ума сошли!» — «Нимфочка, говорю,
успокойся, прими резон…» А она как крикнет вдруг: «Уйдите, уйдите сейчас с вашей противной собакой!» — «И уйду», — говорю.
Старик, смущенный, не зная, как и чем объяснить этот странный, неожиданный окрик гостя, не спеша пошел в дом. И, сидя тут за столом, он размышлял долго о теперешнем направлении
умов, о всеобщей безнравственности, о телеграфе, о телефоне, о велосипедах, о том, как все это не нужно,
успокоился мало-помалу, потом закусил не спеша, выпил пять стаканов чаю и лег спать.
Тихая езда, впрочем, была ему необходима и по другим причинам: он хотел собраться с мыслями, хотел
успокоиться от пережитых, такой массой нахлынувших на него нравственных страданий, чтобы с светлым
умом предстать пред царские очи и держать прямой ответ царю за свои поступки на Волховском мосту.
—
Успокойся, друг! Ты с горя мешаешься в
уме.
Таня, повторяем,
успокоилась и даже почти забыла о существовании на деревне отца, тем более что к этому именно времени относится появление в Зиновьеве первых слухов о близком приезде в Луговое молодого его владельца, князя Сергея Сергеевича. Порой, впрочем, в
уме молодой девушки возникала мысль о таинственном «беглом Никите», жившем в Соломонидиной избушке, но эта мысль уже не сопровождалась страхом, а, скорее, порождалась любопытством.
Он почувствовал это как-то не
умом, не сердцем, а всем существом своим, и не только
успокоился, но как-то странно радостно стал думать, что она умерла.
— Кто тебя гонит?! Ты сошел с
ума!
Успокойся, говори толком. Твоя жизнь дороже мне всех моих денег. Неужели ты этого не знаешь, безумный!
«Он пришел!» — пронеслось в ее
уме, и сердце так томительно сжалось, что она должна была вскочить с кушетки, на которой сидела, и несколько раз пройтись по комнате, чтобы
успокоиться.
Она осталась только еще на один день, чтобы посмотреть, «как Владимира памятнику церемонию делают», и, увидав, как в престрашный жар несколько солдат в мундирах упали замертво на мостовую, совсем расстроилась и уехала на север. По дороге в вагонах
успокоилась и стала размышлять, что ей еще нельзя быть в толпе, что она человек тихий и ей нужна тишина. Дети ее на ногах, и у всех у них есть свой
ум и рукомесло, ей уже можно теперь пожить для себя.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически
успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением
ум подделал для него и причины нравственного успокоения.